Дмитрий Ланко:

— Какой путь прошли республики за эти 30 лет суверенитета?
— Разные страны региона провозгласили независимость в разное время. Литва, как раз, ровно 30 лет назад, а Латвия и Эстония – после путча в августе. Это был наш общий путч! После каждая из этих стран приняла Конституцию. Правда Латвия взяла себе старую (из 20-х годов) и адаптировала ее под сегодняшний день. Эстония и Литва же придумали себе новую Конституцию и провели демократические выборы.

Хотя есть вопросы по Эстонии и Латвии, где до сих пор существенная часть населения, которая родилась в этой стране, не голосует. Это как бы не очень хорошо. Они прилагают какие-то усилия для того, чтобы исправить эту ситуацию. Но 30 лет достаточный срок для того, чтобы ситуация уже была исправлена. К сожалению, исправление идёт медленно.

Дмитрий Ланко:

— В середине 90-х Эстония, Латвия, Литва почти одновременно подали заявки на вступление в Европейский Союз и НАТО. И там тоже все шло не совсем гладко. Только в 2003 году прошли референдумы о вступлении в ЕС. Но в итоге в 2004 году заявка была удовлетворена, и эти страны присоединились к Европейскому Союзу. Там тоже все сначала было сложно: действовал переходный период, в течение которого граждане Эстонии, Латвии и Литвы не могли свободно переезжать на работу в другие страны ЕС, а могли только в некоторые из них, например, в Ирландию. Но потом и это прошло.

Были определенные трудности с присоединением к Шенгенскому соглашению. Пришлось не только принимать соответствующее законодательство, но и модернизировать пограничную инфраструктуру, чтобы она соответствовала требованиям Шенгена. Были большие проблемы и со вступлением в экономический валютный союз – «зона евро» (по-простому). Но в итоге все три страны перешли на новую валюту, а литы, латы и эстонский кроны, соответственно, только у нумизматов в коллекциях и живут. Переход на евро вызвал существенный рост цен по тем временам. При том, что зарплаты росли недостаточно быстро, но этот период постепенно завершился.

Дмитрий Ланко:

— Во внутренних делах ведется борьба с коррупцией, но с переменным успехом. Но стало меньше коррупционной нагрузки на те же бизнесы, да и на обычных людей тоже.

Жизнь идет, страны эти развиваются. Возможно, не так быстро, как хотелось их жителям. Потому что республики всегда сравнивают с послевоенным восстановлением тех стран, что были разрушены в войну, включая проигравшие страны вроде Германии и Финляндии. Вот, значит, в 1945 году эти страны и Австрия лежали в руинах, а вот посмотрите к 1975 году чего они достигли. Например, Германия – одна из первых экономик мира, Финляндия обогнала Швецию по уровню ВВП на душу населения. В общем, был существенный прогресс.

Про Японию я вообще молчу. Япония – это был ужас-ужас в 1945 году. А к 1975 даже правительство США задумалось, не ввести ли какие-то санкции против японцев, а то что-то они слишком хорошо у нас продают свои товары. Япония чудесным образом развивалась.

Понятное дело, что в восточном блоке развитие шло медленнее. В какой-то момент к 80-м годам сообразили, что плановая экономика – это не самый правильный путь, если мы хотим хорошо жить и правильно питаться каждый день. Мы отказались от нее и перешли к рыночной. Одновременно с Россией то же самое начали делать Эстония, Латвия и Литва. И вот прошло 30 лет, и где опережения? Они отстают от той же Финляндии до сих пор очень существенно. Понятное дело, что это отставание уже не в 10 раз (как оно было 30 лет назад), а всего в 2,5.

Но, с другой стороны, мы говорим о том, что Япония отставала от США в 1945 году в те же 10 раз, а к 1975 году отставание уже шло на доли процентов (скажем, Япония – это 80%, а США – 100%). С Прибалтикой ситуация немного другая – отставание более существенно. Наверное, что-то пошло не так.


— В связи с чем именно Литва первая вышла из СССР?
— У них и крови больше пролили. Ведь всё же началось тогда, в январе 1991 года с захватом Вильнюсского телецентра. До сих пор ведутся споры, что конкретно там произошло. Никто толком не знает. Есть официальная литовская версия, что приехали из Советского Союза силовики, всех разогнали, много людей убили.

Но есть в Литве такой человек по имени Альгирдас Палецкис, который пытается копать глубже. В Литве существует закон о запрете отрицания советской оккупации (как в России есть закон о запрете умаления значения подвига народа в защите Отечества). Кто сомневается в том, что с 1940 по 1991 год Литва была оккупирована, того под суд. Альгирдас Палецкис копает именно под события января 1991 года, когда пролилась кровь в Вильнюсе. Литовским властям это не нравится, поэтому держат пока его в тюрьме.

Дмитрий Ланко:

— Что происходило в 1991 году в Прибалтике?
— Кто в кого тогда стрелял и по чьему приказу – ещё люди разбираются. Погибли мирные жители, которые просто пришли на демонстрацию к телебашне с целью показать, что народ Литвы хочет свободы. Люди погибли. Соответственно, Литовский верховный совет оказался в ситуации, когда ему срочно надо было что-то сделать. В Риге и в Таллине ничего такого не было. В Риге люди погибли потом, а в Эстонии танки и вовсе до Таллина не дошли во время путча в августе 1991 года. Ходили слухи, что они вот-вот придут, но это, примерно, как в Ленинграде.

У нас тоже, когда был путч и весь народный фронт созвал население к Мариинскому дворцу защищать Верховный совет, ходили слухи, что сейчас придут танки, из них выпрыгнут злые люди со штыками и всех порежут. Но в итоге никто ни до Ленинграда, ни до Таллина не дошел.

Поэтому их Верховному совету Латвии и Верховному совету Эстонии не надо было так резко совершать какие-то телодвижения из серии: «Давайте провозгласим независимость!». Они заняли более взвешенную позицию: «Давайте делать два шага вперед и один назад». Мы вроде как боремся за свободу, но вроде как не выходим из Советского Союза, а там посмотрим, что будет. Однако в итоге Советский Союз сам развалился.

Дмитрий Ланко:

— С чем связана ненависть прибалтов к России?
— Эта традиционная фоновая нелюбовь в конце концов исходит от того, что люди в принципе не любят своих соседей. Возьмем всех соседей России и вспомним, кого мы любим. Беларусь – бульбаши, украинцы – хохлы, грузины – хачики (с азербайджанцами и армянами), Центральная Азия – я вообще молчу, монголы – они вообще ещё нам за Золотую Орду не ответили (и, кстати, Казахстан тоже), дальше там китайцы – узкоглазые, через пролив японские самураи кровавые, через другой пролив американцы – с ними вообще все понятно, ну, и где-то на Севере финны с норвежцами, где финны точно убогие чухонцы (про это ещё Пушкин писал).

Мы не любим своих соседей – это нормально. Так они и превращаются в национальных врагов. Причины у этого феномена могут быть самыми разными – как прогматичные и понятные: экономические и политические, так и более сложные: социокультурные и исторические.

Эстонцы тоже не любят своих соседей. У них три вида соседей: русские, финны, латыши, – они их не любят. Финны – лоси, русские, понятное дело, тиблы (для обозначения нас в эстонском языке придумано плохое слово «тибло», происходит от русского словосочетания «ты бля») и латышей они тоже не любят за какую-то ерунду. У латышей соседей большей: литовцы, эстонцы, белорусы и русские. Их они не любят.

— Второе – это историческая память. Естественно, если с детства рассказывают о том, что, дескать, жили свободные эстонцы, а потом на их землю пришли немцы с крестовыми походами, затем русские, потом снова немцы и опять русские, то ты начинаешь не любить немцев и русских. Так, например, монголы нам ещё за Золотую Орду не ответили, это притом, что про Золотую Орду я знаю только то, что написано в школьном учебнике истории. Мы же помним, что Орда была, что жить при ней было плохо, ну и, соответственно, монголы нам что-то должны.

Ну и третье – это модель поведения. Для прибалтов существует вот эта внешняя группа, которую они ненавидят, но на которую ориентируются. И это большая проблема для их развития: во-первых, если развитие идёт не так быстро, как хотелось бы, население периодически приходит к зданию парламента и спрашивает: «Чё не так, ребят? Мы хотим жить, как финны». А политик им в ответ: «А смотрите, в России-то ещё хуже!». Это является основанием для того, чтобы ничего не делать.

И еще один фактор – это русская угроза, которая мешает людям задавать каверзные вопросы. Значит, если в Эстонии, Латвии и Литве люди обращаются с подобными вопросами (например, «а чё у нас экономика-то не развивается?»), власти начинают вместо решения проблемы скидывать все на русские корни.

Дмитрий Ланко:

— Какие ещё варианты у людей, если они не хотят или не могут получить гражданство по каким-то своим причинам?
— Например, Российская Федерация активно предоставляет гражданство. В том числе и несчастным людям, застрявшим в этом состоянии «между». Многие воспользовались этим правом и теперь бегают как граждане РФ, но у них есть постоянный вид на жительство в Эстонии. Тем более, что паспорт, полученный по натурализации по эстонским законам можно отобрать.


— А были прецеденты?
— Конечно! Вот недавно был случай. Нашелся один гражданин Эстонии, который мало того, что поехал воевать на Донбасс за русских, так и кричал об этом в социальных сетях. Естественно, его заметило украинское правительство и потребовало от Эстонии его выдачи. Эстонское правительство радостно его сдало. Это нормальная практика.


— Только возможная перспектива лишения пугает людей получать гражданство?
— Многие не хотят принципиально. У любого государства на руках есть какое-то количество крови. И если в тот момент, когда прибалтийские государства только образовались и крови на них не было, то сейчас они накопили кровушки: и Афганистан, и Ирак, и Украина. Многие просто не хотят быть гражданами такой страны, им комфортнее быть негражданами. А кому-то и все равно. Даже несмотря на то, что для неграждан закрыта целая куча профессий: полицейский, пожарный и так далее.

Дмитрий Ланко:

— Лично меня расстраивают темпы этой натурализации. Мы там думали, что проблема на 15 лет, а она уже 30. Подождем еще 15. Хотя возможно, в этом и есть суть, что экономика не развивается: вот давайте разобьем людей на группы, скажем, что одни хуже, а другие лучше. И что вы думаете, у вас экономика будет развиваться? Прямой взаимосвязи здесь нет. Ведь, например, американская экономика развивалась в ситуации жуткой сегрегации. Сейчас вроде как такого нет, но и развитие экономики тоже гораздо медленнее происходит, чем оно было там в 20-е годы или потом в 50-е. Поэтому, возможно, прибалтам нужно просто попробовать другой способ.


— Неужели это основная причина медленного развития экономики?
— Частично. Первая проблема в том, что кое-кто просто не хочет работать. Ведь для того, чтобы экономика росла, нужно выходить из зоны комфорта, осваивать новые профессии и вот это вот всё. А это трудно. Стало быть, у нас счастливейшее время – у всех есть достаточно еды, так, может, не суетиться – ведь никто не голодает?

Вторая проблема – ориентация на Россию. «Ведь зачем что-то делать, когда в России еще хуже?» – это чисто прибалтийский прикол, который мешает им нормально развиваться.

Ну и третий, естественное, сегрегация. Они поделили всех на людей первого и второго сорта, а потом удивляются, чего же люди второго сорта хуже работают. Так они же второго сорта!

Дмитрий Ланко:

— Но если быть честным, то есть и общемировая тенденция. На протяжении последних 50 лет у нас уменьшается прирост производительности труда во всем мире из-за почти полного использования научных открытий XVIII, XIX и первой части ХХ века. Одна из главных задач сейчас перед человечеством – найти новую прорывную точку, которая дала бы толчок экономике. И вот из этих 30 лет, которые Прибалтика могла активно развиваться, 13 лет пришлись, как раз, на период, когда мы ищем. И они вместе с нами.